Он сэнсэй, он молчит

Рассказ посвящается моим родным, которые понимают и любят меня, несмотря на какие-то провинности.

Много ли вы встречаете людей по жизни, которым необходимо помалкивать какой-то небольшой промежуток времени? Человек может молчать по разным причинам, не правда ли? Из этических соображений или практических причин. Что мы думаем о человеке, который вчера беседовал с нами весело, с улыбкой на лице, а сегодня этот же дружище вынужден молчать, с лицом каменным, словно стереотипный герой из малоизвестного анимэ? Когда я вижу знакомого человека, который по обыкновению ведёт себя не раскованно, как в прошлый раз, то задаюсь вопросом:
– Что с ним не так?

Нет настроения, и жизнерадостность переросла в тоску и пессимизм? Сгорел на работе, не рад видеть меня или окружение? Бросила девушка или проблемы в семье? Список можно продолжать, но если вы замечаете, что человек этот, плюс ко всему, вдруг серьёзно похудел, то мысли одолевают самые пессимистичные, не так ли? Давайте ближе к сути, ребят. Кто этот человек, которому пришлось молчать примерно месяц? И кто за тридцать дней скинул более чем восемь килограмм общего веса? Я! Омский учитель английского и немецкого языка, писатель, журналист, любитель японской мультипликации!

Забегая вперёд, я поделюсь, что за месяц моего пассивного говорения я унёс с собой множество наставлений своей матушки и бабушки, а также немало цитат из книг, которые с удовольствием прочитал. Всё случившиеся со мной до, во время и после – помогло моему моральному совершенствованию. Я убеждён, что рутина спокойной жизни – одно из прекрасных вещей, которое с нами случается в моменты невольного отдыха и лично у меня не вызывает скуку, потому что я знаю, чем занять своё время. На меня редко нападает непримиримая тоска и съедающая меланхолия, потому что я отец двоих детей и у меня замечательные родственники. Я спортсмен и писатель, журналист и любитель провести время перед просмотром интересного сериала или анимэ, порекомендованного мне знакомыми специалистами.

Почему сбросить вес для меня это проблема не из лёгких? Я давно занимаюсь спортом (бодибилдингом), как приучил папа, и набор правильной (сухой) мышечной массы – достижение серьёзное со временем. Я приобретаю спортивное питание, признаться, не для того, чтобы за считанный срок растерять силу и массу. Какому, простите, спортсмену понравится стать хлюпиком в одночасье? Здорово если рядом понимающие люди, которые не будут злорадствовать, а по-доброму отнесутся. Надо сказать, что я постоянно на виду и мне приходится по нескольку раз в день общаться с одними и теми же людьми. Вспоминается замечательная поговорка: друзья познаются в беде. Что я заметил, будучи не разговорчивым и худеющим на протяжении месяца? Разную реакцию знакомых и друзей! Повторюсь: благо, что рядом были и есть понимающие люди, это родные, друзья и просто прекрасные знакомые, не подвергающие дурному сомнению.
Что со мной случилось? Да пустяки, ребята, специалисту пришлось немедленно хирургически вмешаться в мой челюстной аппарат, поправив его составляющее. Славный молодой человек, с крепкими пальцами и добродушной улыбкой, ковырялся у меня во рту на протяжении короткого времени – в главной больнице родного сердцу Омска!

– Есть в основном жидкую пищу, не голодать, дорогой пациент, – обращается он с непривычной весёлостью, поблёскивая глазами. На нём надета ватно-марлевая повязка. Заканчивая свои повседневные короткие предостережения в мой адрес, он поигрывает плечами – за ним наблюдают две молоденькие и симпатичные ассистентки, пришедшие в кабинет: одна – за документацией, вторая, похоже, поболтать.

– Угу, угу, – киваю я. Его слова производят впечатления внезапно найденного золотого слитка – на душе у меня становится легче. Специалист заверяет, что рентгеновский снимок замечательный, остаётся довериться времени.

Утром на следующий день, в понедельник, отправляю сообщение сначала заместителю директора, потом и ему самому:

– На работу не выхожу – на больничном буду месяц!

Глава образовательной организации звонит примерно через пятнадцать минут, слово сказать, слава Богу, не даёт, сам комментирует:
– Ну, поправляйтесь, пейте лекарства, ждём, до свидания!
И – конец связи!

Весь, так сказать, моральный ужас произошедшего я осознаю после того, когда директор выговорился, а я – по обыкновению нет. На миг мне показалось, что Валерий Владимирович знает, что я не могу говорить: он, по сути, ничего у меня не спросил.

Мама уходит на работу – в школу – она заместитель директора. Папа давно на таксистском месте. Старший ребёнок, Сашок, в школе. Младшая, Ксюшенька, в детском садике. К бывшей жене – обращаться нет смысла. Не приголубит: разлюбила! Бабушка начнёт собираться к своим дачным питомцам скоро-скоро. Лишь я один буду крепиться целый месяц. И ничего не сделаешь – врач сказал. Меня охватывает состояние подавленности. Как это так: я не смогу говорить месяц и нормально питаться. Это ведь серьёзная потеря веса! Меня не узнают ни в спортивном зале, ни потом на работе. Придётся придумать толковые отговорки, если спросят коллеги, друзья и знакомые!

Бабушка уходит, но обещает быстро вернуться словно Карлсон, она за меня переживает как никто другой. Я целый день смотрю скачанный российский сериал, читаю книгу на своей электронной читалке, выхожу в свою секретную базу, которой называю недавно приобретённую однокомнатную квартиру. Старательно пишу заметки и рассказы на своей виртуальной стене в социальной сети «ВКонтакте». Первые дни молчания и мычания, сквозь зубы, достаются трудновато. Ситуация непривычная, конечно, но радует одно – больничный принесёт мне зарплату не меньше, чем я бы работал в поте лица, как добросовестный гражданин!

Дети, возвращаясь, меня не спрашивают, что случилось: я их устраиваю и такой. Они радостно играют в кубики, потом смотрят мультфильмы, которые я специально скачал. Сашок спрашивает, почему я пользуюсь блендером, когда делаю себе пищу. Прибегает Ксюша, внимательно наблюдает за происходящим: как я размельчаю котлеты, сухарики и борщ до однородного коктейля.

– Пап, это сделает тебя сильней?! – произносит Сашок. Однажды он видел, как я с дедушкой делал протеиновый коктейль перед походом в спортивный зал – процедура физического размельчения продуктов одна и та же.

– Угу, – киваю я, позируя: демонстрирую мышцы рук, как атлет на подиуме. Двойной бицепс спереди!..
– Папа, классно! – оценивает мой старший ребёнок. – Ты – сильный!

О да: папы по-настоящему знают, насколько слова ребёнка поднимают настроение и повышают уверенность в себе!

Саша пробует на вкус этот бурого цвета котлетно-борщевой коктейль и ему нравится. Необычный вкус. Мясной!

Я представляю себя знаменитым атлетом, которому приходится обманывать свой организм, добирая определённое количество калорий.

– В проходку сегодня не пойдём по железнодорожному виадуку, Вить!? – осведомляется папа. – Ладно, я тоже не пойду. Скучно без тебя!

Время идёт крайне медленно. Оно тянется не как сыр на пицце, а хуже – словно в сюжете оригинальной и пугающей кинокартины «Гиперкуб», смотрели? Как вам сравнение?
На следующий день я снова молчу. И помалкиваю потом, начиная терять вес из-за того, что питаюсь практически жидкостью. Я не разговариваю и через неделю, когда в социальной сети отвечаю знакомым тренерам, куда запропастился и не хожу в спортивный зал.

– Что с тобой случилось, Виктор Витальевич? – пишет учитель истории, любопытный коллега. Он обещает никому не рассказывать мой секрет, предупреждает, что обо мне ходят слухи и легенды: почему я выйду на работу лишь через месяц.

– Коронавирус, Александр Владимирович, температура высокая, не спадает, принимаю кучу антибиотиков, а толку нет… – пишу в ответ.

– Крепись, Виктор Витальевич, а то говорят, что ты под машину попал, лежишь в больнице. Так сообщили в учительской!

Я не попадал под машину.

В один из спокойных осенних дней в сентябре я выхожу на улицу утром, прогуливаюсь до своей «секретной базы», где мечтаю, читаю, смотрю топовые сериалы и пишу рассказы. И – напарываюсь на учительницу физкультуры из нашей школы. Она – в машине, с мужем и ребёнком. Поднимает руку в знак приветствия, прислоняется к стеклу, чтобы лучше меня рассмотреть.

Я киваю в ответ, слегка улыбаюсь, двигаюсь быстрым шагом вдоль дороги. Минуты через две я вижу её на экране мобильного. Не отвечаю, отключив звук. Иду по улице дальше. Встречаю старого знакомого – отделочника, вахтовика. Тошу. Он приглядывается ко мне, протягивает руку для пожатия. Жму. Молчу. Он спрашивает звонко:
– Чо грустный, Витёк? А я на месяц в родные пенаты!

Киваю. Шагаю дальше. У самого дома с «базой» встречаю двух девчонок-семиклассниц – со второй смены. Как они здесь оказались? На Старой Московке! Я знаю, что они обе живут на Новой Московке, около школы, где работаю.

– Виктор Витальевич, – они бегут ко мне, широко улыбаются, кричат, что рады видеть. Следом за ними следуют ещё три девчонки – их я не знаю, им лет по десять примерно.
– Что с вами случилось? – тревожно выясняет Эля. – Когда вы вернётесь в школу?
– Матвей сказал, что вас забрали на мобилизацию… – передаёт слух Ира.
Я молчу. Многозначительно улыбаюсь.

– Вы молчите, как сэнсэй!? – хвалит меня Эля, вглядываясь в моё лицо. Я напускаю на себя предельную важность, задирая подбородок, как делают персонажи из аниме. – Вы не говорите… как герои из аниме, да, Виктор Витальевич?

Меня окружают три новеньких девчонки и смотрят пристально, с большим интересом. Я делаю вид, что никого и ничего не замечаю, пропадая в своих мыслях великого сэнсэя – прямо-таки из моей повести о любви ниндзя «Красный лотос», отмеченной молодёжной литературной премией им. Ф.М. Достоевского.

– Ну… сэнсэй всегда молчит… – как бы оправдывая меня, произносит Ира, глядя на трёх мелких незнакомок. – Виктор Витальевич торопится, наверное, а мы его задерживаем!? Мы здесь у родственников Элиных были, не обращайте внимания!

– Виктор Витальевич – очень известный человек в Омске, писатель, журналист, анимешник! – важно отпускает Эля в ответ на восторженные взгляды этих трёх мелких девчонок. Она вскидывает руку – в ней мобильный телефон, в нём она показывает мои заслуги: ссылку на канал «Ютюб» и многочисленные публикации.

Попрощавшись с фан-клубом кивком, я следую в подъезд неторопливо и с чувством собственного достоинства, как сэнсэй. И – закрываюсь на своей миленькой «базе». В холодильнике меня дожидается пакетик ряженки. Я вытаскиваю его. И наслаждаюсь. Действительно, вкусный это кисломолочный продукт. Я почти не пил его – до этой проблемы с ротовой полостью.
Вечером звонит директор школы. И теперь ждёт моего настоящего голоса. Он жаждет беседы. Я мычу, кое-как объясняю, что не могу говорить, потому что мне поставили штифт, который не прижился. Рот закрыт по серьёзной причине и кушать я могу только жидкую пищу. Больничный растягивается надолго – я не шутил про тридцатидневный срок.

– Ну, лечитесь, пейте лекарства, ждём! – заключает директор как всегда ободряюще.
Через некоторое время мне снова пишет историк в социальной сети, сообщая, что я – скорее всего в больнице и в меня вставили трубки. Так уверяют в учительской.

– Я думал, что подвернул ногу, Александр Владимирович, а там – трещина… в стопе! – отвечаю.
– Ты ж сказал, что у тебя температура из-за короны!? – напоминает он резко.
– Да, из дома вышел, споткнулся и – трещина теперь! – добавляю я на всякий случай. – Зря вышел, говорили мне, что лучше соблюдать постельный режим. Голова закружилась!..

– Поправляйся, коллега, а то другие, гуманитарии, в кабинете с твоим по соседству, говорят, что тебя забирали на мобилизацию, а ты – сбежал в Америку, – объясняет-пишет он быстро, допуская ошибку едва ли не в каждом предложении. – Почему так думают? Ты печатаешь рассказы об Америке на своей странице, с фотографиями, которых я раньше у тебя не видел, это новые или старые твои работы? Стрижка, люди говорят, твоя обычная – короткая, я сам не пойму!? Потом вижу посты, как ты смотришь новое аниме на огромном телевизоре и купил пылесос. Ремонт в комнате такой, будто бы ты заехал в какие-то западные апартаменты!
– Ясно, бро! – отправляю смайлик. – Держи меня в курсе школьных новостей.

Здорово так вот побыть одному и заняться хобби? Не совсем, если это одиночество повторяется изо дня в день! Эх, пойду и помогу бабушке на городе. Разомнусь хоть. Беру из кладовой несколько полезных строительных остатков, слегка связываю их, уношу.

На выходе из «базы» меня встречает старушка с этажа сверху – она смотрит вниз, перегибаясь через перила. Зовёт отобедать – как в прошлый раз, месяц назад, когда я помог ей выбросить старую развалившуюся тумбочку. Я делаю вид, что ничего не слышу.

На улице – почти никого. Будний день. Одни на работе, вторые в школе. Благодатная пустота вокруг. И не холодно пока что! Я скоро добираюсь до огорода.

– Ух ты! – оценивает бабушка, видя меня и поклажу в руках, когда распахиваю скрипучую калитку.
Я раскапываю компостную яму, подкрепляюсь бабушкиной ряженкой, читаю некоторое время книгу, которую нашёл в старом комоде в домике. Отвыкаю, признаться, смотреть в бумажную и пожелтевшую бумагу – мне бы мою пластмассовую электронную читалку! Эх, зря я не взял с собой это полезное устройство! Прихвачу его в следующий раз.

Теперь толику спасения я стал находить на бабушкином огороде. Помогу ей донести вёдра с едой для собак или подпилить старую яблоню, что-то выкопать или перенести – всё это помогает мне взбодриться и забыть про молчание… «Молчание», кстати, отличный роман японского писателя Сюсаку Эндо и фильм по нему – я тоже посмотрел с интересом!

На родном дачном участке я скрываюсь от запаха шашлыка, всюду меня преследующего вдоль главной дороги, на правой стороне которой располагаются ларьки «Уголёк», «Дымнофф» и другие. На огороде я не вижу молодёжь, неустанно и смачно поедающую здоровенную сырно-чесночную шаурму. Воздух там свежий, непоёный приятным ароматом прелых яблок. Работая вместе с бабушкой, слушая её наставления, я забываю, что не могу аппетитно поглощать пищу кусками, и грусть меня не трогает.

Тем временем я теряю вес и унываю. Вставая на весы, отмечаю, что каждые три дня общая масса тела прощается с одним килограммом. Я дряхлею, как старик? Исчезает живот. Становятся тоньше руки и ноги, лишаясь привычной плотности мышц. Выпирают скулы, как у индейцев, изображённых в мультфильмах от Волта Диснея. Но удивительно: у меня не болит поясница… Вставая утром или долго прогуливаясь вечером с папой в проходке, я ощущал боли в пояснице. А теперь – дискомфорта в поясничном отделе нет! Чудеса или физика? Значит, похудение идёт на пользу, организм очищается? Ура!..

– Не боись, – подбадривает меня папа. – Вес наберёшь быстро. Будешь весить даже больше и мечтать, чтобы снова скинуть…

Выясняется, что знакомой учительнице-пышке из другой школы также делают похожую операцию в челюстном аппарате и пятнадцать килограмм она набирает за пару недель. Плотно кушать, сказала, начала сразу, без всяких проблем в полости рта.

я иду в поликлинику, чтобы продлить больничный. Хирург-стоматолог, добрая женщина средних лет со степенью кандидата наук, осматривает мой подбородок и щёку, многократно надавливает пальцами там и здесь, успокаивает:
– Заживление без осложнений!

И на мой вопрос в глазах тут же строго отвечает:
– Снять раньше не получится, Виктор Витальевич! Отдыхайте и не волнуйтесь!

Пожалуй, это второй врач на моей памяти, который осматривает меня и жалеет, причитая, мол, как я ношу эти железяки и резинки, Господи Боже. Видимо, я сильный и волевой человек! Мне становится легче от её слов, я растягиваю губы в улыбке.

В поликлинике я вижу знакомых ребят из шестого и десятого класса. Они оба болеют: у них температура? Сидят в медицинской маске, им грустно.

– Виктор Витальевич, как у вас дела? – бодрым голосом спрашивает десятиклассник Никита. – Мы тут с братом подхватили вирус, но температуры уже нет.

Я киваю в ответ, улыбаюсь так, насколько мне позволяет мой зафиксированный речевой аппарат.
– Вы прямо сэнсэй из аниме «Великий учитель Онидзука», Виктор Витальевич, ни с кем не разговариваете, а лишь киваете в ответ. Я вам оставлю хороший комментарий на стене! – обещает Никита.

– Я тоже, – поддерживает его брат, шестиклассник Володя.
Я жму им руку по очереди и удаляюсь.

Вы бы видели, зрители, что делается в социальной сети в моей виртуальной группе «Клуб молодого писателя»? Школьники – от мала до велика – закидывают «предложку» и новости на стене вопросами, комментариями, когда я выйду в школу, что со мной стряслось. Ни одноклассники, ни учителя не дают точные ответы, отсылая к моему профилю в социальной сети или на «Ютюб-канале». Судя по новостям, постам-рассказам на моей стене «ВКонтакте», я одновременно нахожусь в Америке и на Старой Московке. Потом я гуляю на каких-то выставках картин в центре Омска, где около меня за столом старые учёные и писатели, как ясно из текстового сообщения под фотографиями. Как я могу быть на стольких мероприятиях за один день? Читая мою стену «ВКонтакте», складывается впечатление, что я часто прилетаю из Америки на званные обеды, которые устраивают известные журналисты, художники, учёные и писатели родного города.
Людей на выходных гораздо больше на улице. Знакомые приглядываются, когда я прохожу мимо них, кивая в знак приветствия. Через три недели от меня, бабушка говорит, остаются одни глаза, торчащие из-под шапки, хотя энергии мне не занимать.

Огромный тучный парень, Миша-сосед-программист в камуфлированной фуфайке, тоже любитель аниме, будто не верит глазам, когда я молча здороваюсь с ним. Он смотрит на меня пристально своими большими чёрными глазами через толстые роговые очки, закладывает в рот вторую сигарету. Он заговорит со мной вот-вот, спросит, почему я худею, становясь похожим на муравья, что со мной? Но я смело удаляюсь, убегаю, как главный герой из фильма с Арнольдом Шварценеггером «Бегущий человек»!

– Люди на меня смотрят как на болящего! – делюсь я соображениями с папой.
Папа едва понимает то, что я говорю сквозь сжатые зубы. Он старается меня не переспрашивать – чтобы не сердить, не бередить чувства.

– Они думают, что ты заболел страшной болезнью!.. – заключает отец. – Вот будет удивление, когда ты снова заговоришь с ними в своей беззаботной манере! Когда наберёшь вес, выйдя на улицу со спортивной сумкой!

Да, точно, я буду нестись навстречу ветру и мокрому снегу, в начале октября, а они: знакомые и соседи – махать мне руками и пытаться узнать, что со мной было. Вот блин!

Размышляя на тему вечного, пропадая в сумбуре мыслей творческого человека, я будто не вижу ни людей, ни предметов – передо мной мелькает какая-то дрожащая вереница неясных образов. Я слышу, как со знакомым дворником ругается наш старший по дому, и едва не налетаю на рукастого парня – сварщика-жестянщика Серёгу из соседнего дома. Мой мозг внезапно, как вспышка, пронзает предчувствие, что сейчас случится – дружище начнёт задавать вопросы и глядеть на меня в упор – я хорошо знаю этого человека!

Этот чернобородый здоровяк, силой и объёмом похожий на бурого медведя, хватает мою руку для пожатия и не отпускает некоторое время. Но я молчу, как партизан или персонаж из аниме «Берсерк», когда он задаёт вопросы и сам себе отвечает, строя догадки:
– Что с тобой, Витёк? – он смотрит на меня пристально. – Исхудал, бедолага! Ты из концлагеря что ли сбежал? Одни глаза, чувак!

Я помалкиваю, преисполненный жизненной решимости победить в этом состязании воли. Я пытаюсь выглядеть непобедимо, как сэнсэй, – в ответ на любой порыв разоблачить меня. Наверняка я излучаю негодование и ужас, но, слава Богу, Серёга этого не замечает. Он продолжает разговаривать сам с собой:

– А-а, ты будешь выступать на соревнованиях по бодибилдингу, как Базаров, Шивляков или Гаврик?
Серёга ещё некоторое время разражался в приступе энтузиазма понять меня, но сдался:
– Пока, Витёк, я спешу! – он открывает дверь своего старенького отечественного Бобика и усаживается, заводя мотор.

Я остаюсь на улице один, довольный собой, что одолел Серёгу, не проронив ни слова. Пора бы отметить: полакомиться горячим шоколадом. Купить густой фирменный какао в бумажном стаканчике на остановке возле Торгового Комплекса «Победа»! И потом – поиграть в приставку «Сони Плейстейшен», попивая терпкую сладость.

Девчонки в фартуках отпускают мне продукт, совещаясь оживлённо. Одна из них говорит со мной, как со старым знакомым, хотя я её не знаю.
– Вы – Виктор Власов, омский писатель и учитель! Мы вас узнали! Не против, если я напишу на стаканчике «ШОК»?

Я не против. Это интересно, пожалуй. Уношу стаканчик какао с тремя большими буквами, написанными красным маркером. Оказываюсь в игровой комнате ТК «Победа», играю на приставке, сидя в мягком дерматиновом кресле. Делаю вид, что не замечаю, как знакомые дети из начальной школы пялятся на меня, как на диковинное создание. Слава Богу, что их забирают взрослые. Последнее время я не устаю упоминать Бога и молиться!

– Мам, это наш учитель – Виктор Витальевич!
Вот чем он промышляет, находясь на больничном!?

Наигравшись до ряби в глазах, я выхожу побродить, взяв мобильный, чтобы сфотографировать необычное и затем опубликовать в крупных сообществах социальной сети. Таким образом, я заручаюсь новыми подписчиками, увлечёнными моим творчеством. Да, они часто комментируют мои труды не лучшим образом, однако рейтинг новости от этого не уменьшается, интерес ко мне не падает!

– Погодите, я слышал, что Виктор Власов в тяжёлом состоянии, тогда откуда столь частые посты и фотографии с ним в сети? – читаю я в одной из многочисленных групп «Вконтакте». – Видимо, у него связи!?..

Полезных связей у меня не шибко много, разве что могу набрать номер славного и старого писателя, журналиста, который тут же попросит наведаться к нему с двумя бутылками красного вина. Помнится, как мой папа рассказывал историю, что они с другом навещали товарища с такой же проблемой, как у меня, но этот человек находился в более тяжёлом состоянии – они привезли ему бутылку вина, пить он хотел и мог легко сквозь зубы.

Вернувшись на свою «базу», я делаю простенькие упражнения: отжимаюсь от пола, приседаю и скручиваюсь – на мышцы живота. Мой мобильный телефон вибрирует от незнакомых номеров, но я не отвечаю. Наверняка народ пытается выяснить, что со мной. Или – беспокоят омские журналисты, силясь взять у меня интервью из-за недавно размещённого поста, связанного с весьма щекотливой ситуацией в Украине.

Эх, сколько всего коллеги и дети у меня спросят, когда я вернусь в школу! Как манны небесной я жду даты, назначенной моим лечащим хирургом-стоматологом, чтобы узнать, когда мне закроют больничный. Это происходит ровно через месяц. Сначала меня избавляют от одной части металла во рту, затем и от другой, через пару дней. Рот раскрывается легко и свободно, но он – будто чужой. Зубы ноют, а дёсны зудят, если я смелею и разжёвываю твёрдую пищу, типа шашлыка и орехов. Жёсткие продукты как острыми камнями впиваются в непривыкшее нежное нёбо. Некоторое время мне приходится снова размельчать пищу на блендере, но благо, что она проходит целиком в пищевод, а не только, как тогда сквозь зубы, какая-то жидкая её часть. Я набираю вес. И размораживаю свой абонемент в спортивный клуб. Жизнь налаживается – это потрясающе!
Дети набрасываются на меня в школе – каждый со своим вопросом. Одни проверяют слухи от одноклассников, вторые – прочитанные комментарии в одном злачном паблике, посвящённом школам. Третьи просто желают поговорить со мной по душам, улыбаясь широко и добродушно. А учителя… да что учителя? Наш коллектив неплохой в основном и дружелюбный, но сплетничает парочка женщин в возрасте, собираясь в учительской. Видя меня, они сверкают глазами, тихо подкидывают колкие замечания, но я не реагирую и помалкиваю с видом достойным и важным, как будто я настоящий сэнсэй и мне есть чем гордиться!

Через некоторое время я иду в православный храм, находящийся поблизости от школы, где преподаю, ставлю свечки за здравие дорогих сердцу людей!

Виктор Власов, источник