Муза на фронте

Еще в Древнем Риме родилась поговорка: «Когда гремит оружие, музы молчат». Позже ее осовременили, стали писать: «Когда говорят пушки, музы молчат». Давайте посмотрим, так ли это было 70 лет назад во время Второй мировой войны?

Германия, Италия, Япония воевали по семь лет — с 1939 по 1945 год, Англия, США, Франция — по пять-шесть лет, но что-то неизвестно ни одного значительного произведения, которые были бы созданы в этих странах за годы войны. После войны появились, но во время войны — не было. Значит, верна поговорка? Не до стихов, не до песен, не до прозы, когда говорят пушки?

 

Нет, не так! В русской литературе за четыре года войны создано множество высокохудожественных произведений, которые до сих пор трогают наши души и сердца. Вспомним хотя бы неунывающего бойца Василия Теркина; стихи Константина Симонова «Жди меня», «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины?» и др.; песни «Темная ночь», «Землянка»; повесть Леонида Леонова «Взятие Великошумска»; роман Михаила Шолохова «Они сражались за Родину»; кинофильмы «Два бойца», «Парень из нашего города». Это первое, что приходит в голову. И стихов, и песен, и фильмов, которые живы до сих пор, создано в нашей стране в годы войны десятки, сотни. Значит, в России эта поговорка не работает.

 

Михаил Шолохов вспоминал, как в самом начале войны вызвал его к себе И.В. Сталин. Вот как он рассказывал: «У окна спиной ко мне стоит Сталин, курит трубку. Молчит. Проходит минута, вторая. Затем тихое покашливание и из дыма трубки жесткий голос, с характерным акцентом:

 

— Скажите, когда Ремарк написал «На западном фронте без перемен»?

— Кажется, в 28-м, товарищ Сталин.

— Мы не можем ждать столько лет. Нам нужна книга о тех, кто сейчас сражается за Родину.

А я уже о такой книге думал… Ещё мы говорили о солдатах, о генералах, о женщинах, о жертвах…».

 

Вскоре в газете «Правда» появились первые главы романа Михаила Шолохова «Они сражались за Родину».Но к тому времени были написаны уже сотни стихов, десятки песен. А первой была «Священная война» — патриотическая песня, ставшая своеобразным гимном защиты Отечества.

 

Поэт Василий Лебедев-Кумач написал стихи «Священная война» на другой же день после начала войны, а 24 июня 1941 года их прочитал по радио знаменитый актёр Малого театра Александр Остужев.

 

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой

С фашистской силой тёмною,

С проклятою ордой!

Пусть ярость благородная

Вскипает, как волна!

Идёт война народная,

Священная война.

 

В тот же день стихотворение опубликовали газеты «Известия» и «Красная звезда», а 27 июня была подписана к печати и вскоре вышла листовка с песней на эти стихи. Сразу же после публикации композитор А.В. Александров написал музыку. Печатать слова и ноты не было времени, и Александров написал их мелом на доске, а певцы и музыканты переписали их в свои тетрадки. Еще день был отведён на репетицию. И уже 27 июня 1941 года на Белорусском вокзале Краснознамённый ансамбль красноармейской песни и пляски СССР впервые исполнил эту песню. Именно этой песне и суждено было стать по праву «музыкальной эмблемой Великой Отечественной войны», песней-символом сурового и незабываемого военного времени.

 

Сохранился черновик неопубликованной статьи А.В. Александрова: «Как вошла в мою жизнь композитора Отечественная война». Вот отрывок из нее: «Внезапное нападение вероломного врага на нашу советскую Родину вызвало во мне, как и во всех советских людях, чувство возмущения, гнева и мести. Я никогда не был военным человеком, но у меня всё-таки оказалось могучее оружие в руках, это — песня. Песня, которая также может разить врага, как и любое оружие… И потому с первых же дней я принялся со святым, искренним чувством за создание собственного оружия, которым я лучше всего владею, — песни. Когда пластинку с песней «Священная война» принимал художественный совет на студии грамзаписи, то профессор А.Б. Гольденвейзер, я сам и другие заплакали. Я с группой Краснознамённого ансамбля выступал на вокзалах и в других местах перед бойцами, идущими непосредственно на фронт, и всюду эту песню слушали стоя, с каким-то особым порывом, святым настроением. И не только бойцы, но и мы — исполнители — нередко плакали. Таково было тогда воздействие этой песни на сердца людей, и она доносилась нашим радио во все концы Советского Союза и фронта…».

 

С песней умирали, с песней выживали. Такова была реальность. Народные ополчения, комсомольские отряды, регулярные части уходили на фронт с этой песней.

 

Поэты вооружали наших бойцов новыми стихами и песнями. Стихи поэта Константина Симонова печатались в газетах, на плакатах, на листовках и приобретали форму приказа:

 

Если ты фашисту с ружьём

Не желаешь навек отдать

Дом, где жил ты, жену и мать,

Всё, что родиной мы зовём, –

Знай, никто её не спасёт,

Если ты её не спасёшь,

Знай: никто его не убьёт,

Если ты его не убьешь.

 

На фронтах Великой Отечественной военными корреспондентами работали писатели, судьба которых слилась воедино с судьбой народа и судьбой страны. Среди них были классики русской литературы М. Шолохов, К. Симонов, А. Платонов, А. Толстой, А. Твардовский, Л. Ошанин, Л. Леонов, А. Сурков, Б. Полевой, А. Фадеев, Л. Соболев и др. В боях за Родину погибло более 300 членов Союза писателей СССР, десять из них получили звание Героя Советского Союза.

 

В поэме «Россия» Александра Прокофьева создан эпический и лирический образ великой страны, поэтом утверждалась красота и бессмертие России.

 

Товарищ, сегодня над нею

Закаты в дыму и крови,

Чтоб ненависть была сильнее,

Давай говорить о любви…

За красною шапкой рябины,

За каждым дремучим ручьём,

За каждой онежской былиной,

За всем, что мы русским зовём –

Родней всех встают и красивей

Леса, и поля, и края…

Так это ж, товарищ, Россия –

Отчизна и слава твоя!

 

22 июня 1942 года, в годовщину войны, в газете «Правда» печатается рассказ Михаила Шолохова «Наука ненависти». Герой рассказа лейтенант Герасимов говорит: «Тяжко я ненавижу фашистов за всё, что причинили они моей Родине и мне лично, и в то же время всем сердцем люблю свой народ и не хочу, чтобы ему пришлось страдать под фашистским игом. Вот это-то и заставляет меня, да и всех нас, драться с таким ожесточением. Вы понимаете, что мы озверели, насмотревшись на всё, что творили фашисты, да иначе и не могло быть. Именно эти два чувства, воплощённые в действие, и приведут к нам победу. И если любовь к Родине хранится у нас в сердцах, и будет храниться до тех пор, пока эти сердца бьются, то ненависть к врагу всегда мы носим на кончиках штыков».

 

 

Леонид Леонов не один раз был на фронте под Ленинградом во время наступления Волховского и Ленинградского фронтов. Был свидетелем боевых действий на Украине в районе Киева и западнее его в частях танковой армии генерала П.С. Рыбалко.

 

В сражениях в районе Житомира немцы намеревались взять реванш за летнее отступление, перебросив туда свои танковые дивизии из Греции, Италии, Дании. Наши войска 24 декабря 1943 года перешли в наступление. Об этом сражении написал свою повесть «Взятие Великошумска» Леонид Леонов. Всего один день боевых действий был запечатлён в повести, но в нём писатель показал войну жестокую и кровавую, где были свои герои, где зарождалась наша общая Победа. Через невероятную боль, огромные потери, через глубокие нечеловеческие страдания они пришли к ощущению огромного счастья — освобождёнию Родины. Генерал Литовченко рассуждает перед офицерами, при разгрузке танков: «…грозен наш народ… Красив и грозен, когда война становится для него единственным делом жизни…»

 

«Он собирался прибавить также, что хорошо, если родина обопрётся о твоё плечо, и оно не сломится от исполинской тяжести доверия, что впервые у России на мир и на себя открылись удивлённые очи, что народы надо изучать не на фестивалях пляски, а в часы военных испытаний, когда история вглядывается в лицо нации, вымеряя её пригодность для своих высоких целей». Командир говорит проштрафившемуся: «Только помни, Вася… Судьба не тех любит, кто хочет жить, а тех, кто победить хочет».

 

Леонид Леонов, один из самых маститых писателей, в 1942 году создаёт очерк о герое партизане Владимире Куриленко, в котором пишет: «Рано закончилась юность у поколения русской молодёжи времён Отечественной войны. Родина поставила их в самое горячее место боя и приказала стоять насмерть». Позже к «Неизвестному американскому другу», писатель развил эти мысли: «Наши юноши и девушки хотели прокладывать дороги, возводить заводы и театры, проникать в тайны мироздания… Они мечтали о золотом веке мира… Их мечта разбилась под дубиной дикаря. Военная непогода заволокла безоблачное небо нашей Родины. В самое пекло войны была поставлена наша молодёжь и даже там не утратила своей гордой и прекрасной веры в Человека».

 

Много художественных произведений литературы было написано за четыре года войны о войне. Но поэма Александра Твардовского «Книга про бойца» о Василии Теркине по праву считается одним из самых значительных произведений литературы второй половины XX века. 4 сентября 1942 года началась публикация первых глав поэмы о Василии Тёркине («От автора» и «На привале») в газете Западного фронта «Красноармейская правда». Эти главы сразу же перепечатывают центральные газеты «Правда», «Красное знамя», «Известия». Отрывки читают по радио Орлов и Левитан. Появляются иллюстрации художника Ореста Верейского. Твардовский сам читает своё произведение солдатам. Поэму заучивали наизусть, передавали друг другу вырезки из газет, считая её главного героя образцом для подражания. Знаменательно то, что Тёркин живёт в двух эпостасях: с одной стороны, это вполне реальный солдат, стойкий боец Красной Армии. С другой стороны, это русский солдат-богатырь, который в огне не горит и в воде не тонет.

 

То серьёзный, то потешный,

Нипочём, что дождь, что снег, –

В бой, вперёд, в огонь кромешный,

Он идёт, святой и грешный,

Русский чудо-человек!

 

«Василий Теркин был духовной опорой и подмогой в самую страшную годину испытаний — в Великую Отечественную войну, — писал писатель Фёдор Абрамов. — Не было за всю историю русской литературы столь популярного героя, как Василий Тёркин». О произведении высоко отзывался Борис Пастернак, считавший «Василия Тёркина» высшим достижением литературы о войне, оказавшим большое влияние на его собственное творчество. Иван Бунин писал: «Я восхищён талантом Твардовского — это поистине редкая книга; какая свобода, какая чудесная удаль, какая меткость, точность во всём и какой необыкновенный народный солдатский язык — ни сучка, ни задоринки, ни единого фальшивого, готового, т.е. литературно-пошлого слова».

 

Читатель видит бойца Василия Тёркина в боевых сражениях. Идея смерти не раз встаёт в книге в самых различных обстоятельствах и обличиях. О ней сказано жёстко, без прикрас, в точных выражениях.

 

Ты лежишь ничком, парнишка

Двадцати неполных лет,

Вот сейчас тебе и крышка

Вот тебя уже и нет.

Нет, товарищ, зло и гордо

Как закон велит бойцу,

Смерть встречай лицом к лицу

И хотя бы плюнь ей в морду,

Если всё пришло к концу.

 

А вот Василий Тёркин выходит из окружения с мучительным вопросом: «Где там, где она, Россия, по какой рубеж своя?». Отступая, он пробирается к своим, затем вступает в «безвестный бой», где вода была «пехоте по колено, грязь по грудь». Преодолевая переправу —  «берег левый, берег правый», идёт по фронтовым дорогам войны, получая ранения. Воин-балагур огорчается, когда теряет кисет с табаком, одолевают бойца и воспоминания о родине, о любви, и всегда искренне он мечтает, что «день придёт — ещё повстанут, люди в памяти живой».

 

Поэма А. Твардовского проникнута высоким пафосом жизни. Василий Тёркин ценит жизнь. Он — большой охотник жить лет до девяносто.

 

Много дней прошло суровых,

Горьких, списанных в расход.

— Но позвольте, — скажут снова, –

Так о чём тут речь идёт?

Речь идёт о том болоте,

Где война стелила путь,

Где вода была пехоте

По колено, грязь по грудь;

Где в трясине, в ржавой каше

Безответно — в счёт, не в счёт –

Шли, ползли, лежали наши

Днём и ночью напролёт;

Где подарком из подарков,

Как труды не велики,

Не Ростов был им, и ни Харьков, –

Населённый пункт Борки.

И в глуши, в бою безвестном,

В сосняке, в кустах сырых

Смертью праведной и честной

Пали многие из них.

Пусть тот бой не упомянут

В списке славы золотой,

День придёт — ещё повстанут

Люди в памяти живой.

И в одной бесстрашной книге

Будут все навек равны –

Кто за город пал великий,

Что один у всей страны;

Кто за гордую твердыню.

Что у Волги, у реки,

Кто за тот, забытый ныне,

Населённый пункт Борки.

И Россия — мать родная –

Почесть всем отдаст сполна.

Бой иной, пора иная.

Жизнь одна и смерть одна.

 

В городе Смоленске на родине Александра Твардовского поставлен памятник Василию Тёркину. Так вымышленный литературный герой, созданный в лихую годину, когда по поговорке музы должны были молчать, шагнул в бессмертие, в духовную историю страны.

 

Николай Майоров, земляк Александра Твардовского, не ставший великим поэтом только потому, что погиб в феврале 1942 года, не дожив до 23 лет, писал:

 

Мы были высоки, русоволосы.

Вы в книгах прочитаете, как миф,

О людях, что ушли недолюбив,

Не докурив последней папиросы…

И как бы не давили память годы,

Нас не забудут потому вовек,

Что всей планете делая погоду,

Мы в плоть одели слово «Человек»!

 

 

Татьяна Жарикова