Возмездие

 

Браузер завис, музыка захлебнулась, все скачки остановились, даже курсор заледенел посреди экрана, не желая реагировать на хаотичные рывки мыши. Я схватился за голову, уставившись на электронный лист курсовой, который равнодушно растелился на мониторе, всем своим видом говоря о том, что я очень зря периодически не сохранял изменения в своей работе. Теперь десять листов написанного вручную текста пошли самолету под хвост. Машина совершенно не реагировала на суровые сочетания клавиш: alt+F4, ctrl+alt+del, ctrl+Esc. Зависание было полным, бесповоротным, катастрофическим. Компьютер из бездушной железяки превратился в кровного врага, а мысли в плотный комок ненависти. Под воздействием этих метаморфоз я сложил ладонь в кулак и начал наносить последовательные разящие удары. Первым получил монитор (и зашелся рябью), затем в алфавит отхватила клавиатура (из состава которой вылетел пробел), после чего под воздействием целительного тумака со стола повалилась колонка (при взаимодействии с полом издав тупой немощный звук), финальная атака пришлась в системный блок (от которого отвалилась крышка, обнажив пластмассово-железные внутренности). Враг был повержен. Осталось безжалостно уничтожить в нем последние капли жизни. Я выставил указательный палец правой руки и перекрыл им дыхание сетевому фильтру, тем самым завершив жестокую расправу над этим недоразумением.

Мой взгляд перешел от тела уничтоженной твари, созданной цивилизацией, к настенным часам. Они мне сообщили о том, что настало время отправляться в постель. Завтра должны вернуться родители с дачи, а мне в универ. Спать.

Утро и полдень были вялыми и серыми. Зато после обеда начались заботы. Дома меня встретил папа радостной вестью: мой жесткий диск совершенно пуст. На нем ничего не осталось, кроме операционной системы. Констатировав этот факт, отец задал справедливый вопрос: «почему компьютер похож на жертву жесткого обращения?» Пока я выдумывал правдоподобную легенду о нападении монголов, из зала раздался звук принтера. Подойдя к источнику звука мы обнаружили, что из него выползают изображения денежных знаков достоинством в сто долларов.

Недоумение, вызванное этим событием, было отодвинуто на второй план звонком в дверь. В глазке виднелись три фигуры, две из которых принадлежали внешне волне обычным людям, в то время как третья выделялась милицейской фуражкой. Гостей пришлось впустить. Представившись и показав удостоверения, они объяснили, что по их данным, в этой квартире находится ПК, с которого были обрушены несколько государственных сайтов. Я решил, что самое время взволноваться.

Визитеры подошли к моей машине, зашли на диск, открыли скрытые папки (какой оригинальный способ утайки) и обнаружили, что вся память забита небезынтересными документами, среди которых притаились данные налоговой службы и МВД России.

Ознакомившись с содержанием моего железного друга, служители закона, разумеется, обратили внимание на свежеиспеченное детище принтера. Видимо, объяснение моего отца насчет того, что это просто баловство, никого особенно не убедило. Обладатель фуражки (который оказался участковым) сделал дружеский звонок своим коллегам, которые сообщили ему радостную новость. Как оказалось, по городу распространяются фальшивки с серийным номером, которой полностью совпадает с номером нашего «баловства».

Нам с отцом было предложено отправиться на беседу в более подходящее для подобных разговоров место. Речь шла, разумеется, не о местном кабаке. Надев штаны и шапки, мы отправились в путь.

Прибыв на место назначения, мы с папой, по дружеской рекомендации наших новых знакомых, сели ожидать своей очереди в местном коридоре. Ожидание было нескучным. Позвонила мама и, пребывая в ощутимом беспокойстве, констатировала, что на нашем счету нет ни копейки. Мало того, мы, по данным банка, очень подходим под определение злостных неплательщиков, ибо наш долг составляет несколько сот тысяч.

Не желая подкидывать еще одну порцию добрых новостей, папа сообщил маме, что мы на прогулке, после возвращения с которой дома все обсудим. Уверенный голос отца успокоил матушку и она, вроде слегка расслабившаяся, повесила трубку. И к этому моменту нам сообщили, что пришло время поговорить по душам.

Диалог продолжался часа три. Мы пытались уверить, что в то время, когда взламывались сайты, нас еще не было дома, что мы вообще в компьютерах шарим на уровне школьника, а подарок принтера в виде неубедительной фальшивки – загадка и для нас. Наконец я понял, что иссяк. Добрые милиционеры выпустили меня в сортир. Добредя до него с усилиями, которые затрачивает пьяница, чтобы дойти до следующего столба, я встал напротив расслабляющей белой конструкции.

Вдруг я открыл глаза. Перед ними была стенка. Только не туалетная милицейская, а домашняя с ковром. С уходящим страхом начало приходит осознание, что все произошедшее – сонные грезы. Я бросил взгляд на часы и увидел, что пора вставать. Первым делом я подбежал и устранил все последствия вчерашнего избиения своего железного друга. Собравшись в универ, я решил на всякий случай проверить содержимое своего винчестера. Оказалось, что все на месте (за исключением тех рукописных страниц курсовой, блин). Отключив причину своего дурного сна, я навалил ему дружеский пинок в системный блок. Он откликнулся не менее дружеским глухим эхом. Пора на учебу. Всю поездку в автобусе я провел в мыслях о том времени, когда, наконец, изобретут искусственный интеллект. Надеюсь, в эту пору прекрасную уж жить не придется…

 

Егоров Артём

 

ф