Где жить сиротам?

«Весеннее» (одно из сёл периферийной России) — замечательное название для населенного пункта. Стоит его произнести, и тут же перед глазами идиллическая картина: травка зеленеет, солнышко блестит, в уютных домах живут душевные, радостные люди… Однако девушке Наде на таких людей в родном населенном пункте не повезло.

Жили-были в Весеннем мама, папа и шестеро детей… Не успев начаться, сказка на этом заканчивается, так как мама и папа сильно пили, за детьми не следили, временами забывали их кормить, а порой и били… В общем, когда старшей дочке исполнилось пятнадцать, а младшему сыну не было и трех, маму и папу родительских прав лишили. Героине нашей истории – Наде Петровой, четвертой из этих шестерых ребятишек, — на тот момент было почти семь лет. Детей отправили в ближайший детский дом, откуда старшие сестры в скором времени перешли в школу-интернат, а два младших братика убыли к новым родителям в московские дали.

Такие дети, как Надя, всегда в замкнутом пространстве, всегда за стеной. Их жалеют, любят, но не как своих, а как чужих. Они — болезнь общества, социальная беда, общественная боль. Это дети-сироты. Они каждый день смотрят в окно, ждут маму. И завтрашний день проходит точно так же, как и вчерашний — в ожидании… Незаметно пролетает время, и эти маленькие, беззащитные дети вырастают, выходят из стен детского дома. Каждый год из детских домов во взрослую жизнь выходят тысячи детей-сирот и дети, оставшиеся без попечения родителей. По закону государство обязано обеспечить их жильем. Но так ли это на самом деле?

Свою дошкольную жизнь Надя помнит плохо, но твердо отвечает, что о переезде из родного дома в детский дом не жалела, потому что там ей было лучше — не бьют и кормят хорошо. Закончив девять классов, девушка поступила в ПТУ и перебралась из школы-интерната в общежитие. Правда, доучиться не удалось, само собой, из-за любви: Надя влюбилась и сбежала жить к любимому, а в скором времени, едва отметив совершеннолетие, родила дочку Олю.

— Конечно, специально рождение ребенка я не планировала, но когда узнала, что будет, очень обрадовалась, — признается она. — Про аборт даже мысли не держала, очень хотела малыша.

Уйдя из ПТУ, а, следовательно, и из общежития, Надя попыталась понять, где ей жить, и обратилась за помощью в местные органы опеки. Вот тут и началось самое интересное. Выяснилось, что в доме, где раньше проживала семья, случился пожар, после которого всех жильцов расселили. Отцу (вскоре после лишения родительских прав мать девушки умерла) досталась комната (18,1 кв. м) в коммуналке на улице Строителей. В соответствии с данными в этой комнате оказался прописан не только лишенный родительских прав отец, но и три дочери — Мария, Анна и Надежда.

У Нади есть прописка, а значит, и жилье. Куда «опекуны» ее и отправили. Прибыв к «родному дому» и обнаружив странного вида здание с заколоченными окнами и комнату в полной разрухе (отец на тот момент в ней уже не жил, и где он, никто не знает), Надя поняла, что жить здесь, тем более с маленьким ребенком, нельзя.

— Сделайте ремонт, — равнодушно пожали плечами чиновники, не объяснив, правда, на какие деньги.

Но на тот момент 18-летняя Надюша, вся в эйфории любви и будущего материнства, не слишком переживала. Есть любимый, он снимает комнату, все будет хорошо. Ходить по инстанциям и добиваться реализации своих прав на нормальное жилье ей и в голову не пришло, а посоветовать и подсказать было некому. Науку материнства Надя тоже осваивала самостоятельно, без добрых бабушек-тетушек-наставниц за спиной… Было тяжело, находились в съемном жилье, денег не хватало… Когда через год с небольшим Надя обнаружила, что опять беременна, то сначала ужаснулась, а потом понадеялась, что второй ребенок приведет в чувство злоупотреблявшего выпивкой любимого. Увы, тот упорно катился по наклонной…

— В конце концов, я поняла, что просто больше не могу, — пожимает плечами Надежда.

Какое-то время молодая мать с двумя детьми жила по подругам. Опять попыталась обратиться в органы опеки, которые, между прочим, ее, как сироту, обязаны опекать до 23 лет. Там ей в очередной раз сообщили, что жилье у нее есть.

В последнее время Надя с детьми жила в социальной квартире для женщин, оказавшихся в кризисной ситуации, при одной из местных общественных организаций. Говорила, что ей просто повезло, иначе — хоть вешайся. Социальные работники пытаются разобраться в этой истории. Но сделать это, как сказала одна из сотрудниц, невероятно сложно:

— Первое, что я услышала, когда звонила в отдел охраны прав детей органов опеки и попечительства: «Вот ведь спят-спят, а тут вдруг проснулись».

Поразительно! Это говорит человек, в чьи непосредственные обязанности входит опека выпускников детдомов! Это кто спит, когда подопечная где-то три года пропадает? А когда объявляется, «опекуны» что-то не спешат ей помочь…

Весеннее — маленькое село. Все друг друга знают. Поэтому, порой увидев Надю или заслышав ее фамилию, местные чиновники тут же вспоминают о безобразиях, творимых членами Надиной семьи: и как папа пил, и как мама пила… Надя вот, правда, не пьет. Воспитывает детей. Гуляет с ними. Старается им дать заботу и любовь, которую недополучила сама.

P.S. После нашей встречи с Надей, во время моей работы над материалом, случилось непоправимое: Нади и её ребятишек не стало… Молодую маму вместе с коляской сбила машина. Случайность ли?.. Риторический вопрос.

К сожалению, в системе, которая призвана помогать и защищать, до сих пор встречаются люди, работающие по принципу «не пришел опекаемый — и слава богу; пришел — можно время потянуть, глядишь, стукнет ему 23 года или, как Надю, – собьет машина, тогда с властей и «взятки гладки».

                                                                                                                                                                                         

                                                                                                                                                                                                                                                                                                           Эмма Кравцова