Антон Гагарин

Татьяна Жарикова

Петр Алешкин

Рауль Мир-Хайдаров

НЕУТОЛЕННАЯ ЖАЖДА ПРАВДЫ

Владимир Яранцев
 
1. «Истинная власть»: расовый недуг
 
Признаюсь сразу: иногда при чтении романа «Истинная власть» появлялось желание прекратить это чтение. И только из-за одного — жуткого переплетения политики, подсмотренной в щелочку, подробнейших расово-этнографических этюдов из жизни народов Великой Степи, обилия имен, составляющих головокружительную мозаику то ли нескончаемой родословной, то ли список действующих лиц какой-то грандиозной мистерии. Но в самые критические моменты отторжения романа, его бесплодной и напрасной хаотичности выручало то, что можно назвать присутствием воли автора — бескомпромиссной и непреклонной.

«И МИЛОСТЬ К ПАДШИМ ПРИЗЫВАЛ…»

(интервью с берлинским писателем Валерием Куклиным)

— Валерий Васильевич, вы хорошо известны в Европе, как драматург, пишете для детей много и успешно. Вы — известный в России литературный критик. И вдруг я узнаю о вас, как об авторе двух толстых политических романов, многотомной исторической хроники и переводчике историко-приключенческих книг. Вы что — изменили своему любимому жанру — драматургии? Или за романы больше платят?

О ЛОЖКЕ ДЁГТЯ, КОТОРАЯ СЛАЩЕ МЁДА

(доброй памяти писателя Вячеслава Дёгтева)
 
В жизни каждого читателя случаются открытия. Если он — читатель, конечно, а не глазожвачное, потребляющее макулатуру, как корова белье с веревки. Читаешь знакомых авторов (с годами, как правильно заметил А. Моруа, отдаешь предпочтение ранее читанным писателям и книгам, к новым относишься со все большим предубеждением, а я — так всем предпочитаю Льва Толстого), пишешь сам — и времени на знакомство с новинками просто не остается..

РОМАН О ЗОЛУШКЕ В ШТАНАХ

(о романе Николая Наседкина «Алкаш»)

ДОСТОЕВСКИЙ ГЛАЗАМИ ЖЕНЩИНЫ

(о романе Татьяны Жариковой «Петропавловская крепость»)

Чтобы понять, отчего это я из всех пишущих по-русски женщин, выбрал для этой книги именно Татьяну Жарикову, а не убогую, как стилиста, но жутко разрекламированную «братками» и московским бомондом бывшую милицейскую подполковничиху, уволенную по подозрению в связи с преступным миром из МВД, детективкессу Маринину, не авторесс целой авоськи книг, которые мне принесла дочь, чтобы я ознакомился с современными будто бы наиболее читаемыми литераторшами, я должен сказать, что маленький роман ее «Петропавловская крепость» читал в первый раз еще в рукописи в годы учебы в Литинституте. И мне тогда показалось, что женщина подобной вещи просто не может написать.
Почему?

СУДЬБА — РОССИЙСКИЙ НЕМЕЦ

(об одноименной книге Александра Фитца)
 
За годы жизни в Германии я прочитал около сотни воспоминаний российских немцев (в рукописях и в виде книг) об их страданиях в СССР, о том, как счастливы они, что вырвались в Германию, где впервые почувствовали себя по-настоящему свободными.