Пятница 29.03.2024

Актуальные новости


Новости

Творчество

17 Сен, 14:24

Анонсы

Та, что всегда на высоте

29. 03. 2013 730

 

Когда смотришь на воздушных акробатов, то кажется, что пространство между манежем и куполом — их родная стихия. Еще чуть-чуть, думаешь ты, и у них вырастут крылья. Но что стоит за этой лёгкостью и уверенным исполнением сложнейших трюков? Действительно ли цирковые артисты так комфортно чувствуют себя в воздухе? Эти и многие другие вопросы мы задали бесстрашной гимнастке Алёне Павловой, которая приоткрыла для нас таинственную завесу волшебного мира цирка

— Алёна, когда вы в первый раз пришли в цирк?

— Я была маленькой пятилетней девочкой, когда впервые оказалась в цирке. У меня до сих пор сохранились фотографии, где  я сижу на пони. Даже не думала, что буду когда-нибудь связана с цирковой деятельностью. Но мне еще с детства нравились воздушные гимнасты. Хотя эта история началась еще раньше. Когда-то моя мама мечтала стать воздушной гимнасткой, но её мечта так и осталась мечтой, абсолютно неосуществимой.

— Остались ли в памяти впечатления от той первой встречи с миром цирка?

— Я помню, что артисты казались мне какими-то недосягаемыми звёздами. Для меня это были люди, к которым нельзя прикоснуться, с которыми нельзя заговорить. Манеж казался непреодолимым барьером между зрительным залом и теми, кто выступал под куполом.

— Получается, что вы реализовали мечту своей мамы, когда стали воздушной гимнасткой?

— Нет, она была против. Я совершенно случайно попала в цирковую студию. Знакомая девочка рассказала мне, что занимается там. Она как раз и репетировала номер с воздушным кольцом. Мне тоже очень хотелось попробовать себя в роли воздушной гимнастки, хотя я понимала, что пока еще слишком мала. Та девочка была старше. Я загорелась, пришла в студию и даже позанималась несколько дней, но мама просто перестала меня водить туда.

— А сколько вам тогда было лет?

— Я еще не ходила в школу, значит, не больше шести. Потом был долгий период, когда мечты о цирке не воплощались в жизни. В тринадцать лет я опять попала в цирковую студию. Все эти года я хотела вернуться, хотела заниматься, вспоминала о своих недолгих репетициях. Была навязчивая идея-фикс — снова побыть на манеже. Однажды я шла из школы домой и вдруг увидела здание, в котором занимались цирковой самодеятельностью. Я была уже довольно самостоятельным человеком и сама записалась в секцию. Какие-то азы я уже знала и теперь осознанно выбрала для себя жанр с воздушным кольцом. Мне это по-настоящему нравилось.

— Вы получали травмы во время обучения?

— Самая грандиозная травма у меня была одна, правда, она обошлась без переломов. Вообще я отделалась очень легко, упав с девятиметровой высоты. Отчетливо помню, как держалась за потолок рукой. Потом слышу хруст и лечу вниз вместе с веревочной лесенкой, по которой лезла наверх. Успеваю подумать, что вроде бы лететь невысоко, хватаюсь за трос, до сих пор шрам остался на пальце. Причем внизу лежал мат, но я приземляюсь прямо рядом с ним в состоянии полнейшего шока. Тотчас же вызвали скорую помощь, у меня распухла нога, но в целом все закончилось благополучно. Если бы мама все это увидела, то точно запретила бы мне заниматься дальше.

— Когда началась ваша профессиональная цирковая карьера?

— С восемнадцати лет. В семнадцать я начала репетировать в цирке. Это происходило в Нижнем Тагиле, откуда я родом. Все началось с группового номера с лошадьми. Трамплины, ролики, кони, мотоциклы — и все это вместе с прыжками, с ездой верхом. Номер так и не состоялся по причине того, что партнеры приходили и уходили, состав все время менялся. Кстати о травмах — с лошадей я падала часто, но это уже другая история.

— А как вы оказались в Москве?

— Я работаю в Росгорцирке (Российская государственная цирковая компания), а здесь у него находится база. Поэтому часто бываю в столице. Как цирковой артист оказывается в другом городе? По разнарядке. Помню, что после Нижнего Тагила нашу труппу отправили в Ярославль. Вот там я потихоньку стала вешать колечко и репетировать где-нибудь в фойе каждую свободную минутку.

— То есть до лошадей и роликовых коньков номера с воздушным кольцом не было?

— Я летала в воздухе над лошадьми и была очень довольна, что мне выделили целую минуту полёта. Сейчас мой номер длится шесть с лишним минут.

— Как вы считаете, цирковыми артистами рождаются или становятся?

— Кто-то рождается, например, дети из цирковых династий, а кто-то становится, если у него есть большое желание и упорство.

— Если бы не цирк, то какую профессию вы бы выбрали?

— Мне нравились науки с математическим уклоном: черчение, алгебра, геометрия, поэтому я выбрала бы что-то связанное с ними.

— Выступали ли вы за рубежом?

— Я была ассистентом у жонглёра в США, побывала в Германии, номер с кольцом представляла в Арабских Эмиратах, в Египте и в Гонконге, мы работали на большом судне. Помню, что не раз мы плутали по 13-этажному кораблю в поисках сцены. Бывало, что нас очень сильно качало, и я оказывалась в лучшем положении по сравнению с другими артистами, так как мое выступление проходило в воздухе. Те, кто работал на полу, подвергались настоящему испытанию.

— Имеет ли для вас значение место выступления?

— Конечно. Важна атмосфера в цирке, а она бывает разной. Есть старые неухоженные цирки, там выступать тяжелее. А есть, наоборот, уютные и теплые, поэтому работать в таких местах значительно приятнее.

— Вы выступали во многих цирках. Какой из них вам особенно полюбился?

— Мне очень запомнилась атмосфера цирка в Будапеште.

— В каких странах вы мечтаете побывать?

— Я бы хотела снова побывать в Америке, выступить уже со своим номером. А еще есть мечта детства — побывать во Франции, я не была там ни разу.

— Сколько времени вы тратите на тренировки?

— В неделю тренируюсь по шесть-семь раз, выходных может и не быть, но это непринципиально. Если я чувствую, что мне просто необходим отдых, то даю себе выходной в понедельник. Вообще репетировать я люблю, мне нравится покачаться на кольце. Могу прийти на тренировку в двенадцать часов дня, а уйти в девять вечера. Недавно была со своим номером в Сочи и там по утрам бегала, а в обед шла на репетицию. Была в курортном городе летом и совсем не загорела, потому что в манеже, как оказалось, загореть нельзя (смеется).

— Получается, что вы находитесь в постоянном движении.

— Да, так оно и есть. Даже когда не дают разнарядку, я пытаюсь добиться того, чтобы куда-нибудь поехать. Невозможно сидеть на одном месте; когда оказываешься больше чем на месяц в одном городе, то начинается паника. Хочется куда-то собраться, переехать. Это, наверное, уже вошло в привычку.

— Откройте секрет, как всегда поддерживать себя в хорошей форме?

— Не знаю, вы мне откройте… Не ем после восьми — вот моя единственная диета.

— А что делать, если вы почувствовали себя плохо перед выступлением. Есть возможность от него отказаться?

— Да, есть. Честно говоря, цирковые артисты немножко безбашенные, они могут работать и с температурой в 39 градусов, и с простудой, и с травмами. Большинство из них фанаты своего дела и поэтому не дают себе расслабиться и спокойно поболеть. На самом деле, когда выходишь на манеж, все куда-то пропадает. Пока идут те шесть минут, которые ты работаешь, ты не чувствуешь боли, недомоганий. Номер проходит на адреналине, и ты забываешь обо всем. Правда, когда выходишь из манежа, боль может о себе напомнить.

— Вы работаете без страховки?

— Да. Хочется показать другой уровень выступления, свои возможности. Зритель по-новому воспринимает артиста, когда видит его на большой высоте без страховки.

— На какой высоте вы работаете?

— Обычно на высоте семи метров, бывает, что доходит до девяти. На репетициях я ощущаю себя очень комфортно: воздух, высота — это моя стихия, чувствую себя под куполом как рыба в воде.

— Как же выглядит цирк, если смотреть на него сверху?

— Когда ты только начинаешь работать, то не видишь ничего и думаешь только о том, как бы отработать свой номер и ничего не испортить. Со временем начинаешь видеть лица, мимику многих людей. Это приходит постепенно.

— Когда вы выступаете, то все время улыбаетесь, поэтому кажется, что вам совсем не страшно. Так ли это на самом деле?

— Наверное, не страшно только сумасшедшим людям. Любому человеку, даже тем, кто работает уже много лет, бывает не по себе. Никто ни от чего не застрахован. Именно поэтому существуют репетиции, где нужно оттачивать свое мастерство, повторять раз за разом трюки, чтобы быть уверенным в том, что ты делаешь. Не стоит расслабляться, даже если все движения уже доведены до автоматизма.

— Для вас цирк — это прежде всего работа?

— Я порой ловлю себя на мысли, что даже не задумываюсь о зарплате. Я живу цирком. Большую часть своего времени провожу в творческом процессе, в поиске чего-то нового. Мне интересно заниматься тем, чем я занимаюсь. Деньги в моем случае — не причина работы, а ее следствие.

— Кто придумывает все трюки в вашем номере, костюм и сам образ?

— Я делала номер со своим молодым человеком, который тоже работает в цирке. Эскиз костюма рисовал он. Образ родился сам собой, из моего характера. Сначала я выбрала музыку по душе, постепенно пришли идеи о том, как будет выглядеть мой костюм для выступления, в каких тонах он будет лучше смотреться. Сейчас я выхожу на манеж в более агрессивном образе фурии, до этого работала в женственном облике под танго.

— Когда смотрела на ваш номер, у меня возникли ассоциации с Женщиной-кошкой. Столько изящества, кошачьей грациозности и пластики в выступлении!

— Кто-то видит во мне живое воплощение огня, а для кого-то я —  девушка-вамп. У каждого ведь свое восприятие происходящего.

— Ваш номер сольный. Но воздушные гимнасты часто выступают парами. Хотите попробовать полетать вдвоем?

— Такая возможность есть, но существует очень важный нюанс. В паре ты зависишь от другого человека, а когда ты один, то надеешься только на свои собственные силы. Если что-то не получилось, винить остается лишь себя.

— Что вы ощущаете, когда парите под куполом цирка?

— Мысли в голове всегда разные, это зависит от настроя. Иногда думаешь абсолютно не о рабочем процессе, потом понимаешь, что нужно возвращаться в реальность. Вообще испытываешь драйв, получаешь энергию от людей, сидящих в зале.

— Выступление длится шесть минут. Для вас это время проходит как секунда или как вечность?

— Все проходит очень быстро. Мне кажется, что я только вышла, а нужно уже уходить.

— Какую роль для вас играет публика?

— Для меня важна реакция зрителей. Всегда интересно, как они будут реагировать на выступление. Публику нужно уметь угадывать. Иногда ей нравится общение с артистом, а иногда артист должен быть как бы сам по себе. Мы работаем в первую очередь для зрителя, шоу создается именно для него.

— Суеверный ли вы человек?

— Вообще нет, но в цирке есть определенные правила, которые нужно соблюдать. Например, никогда нельзя сидеть спиной к манежу. Это можно расценить как неуважение к тому месту, в котором ты работаешь. В цирке нельзя грызть семечки, так как это может сказаться на количестве зрителей и зарплате. Вот еще одно суеверие: нельзя говорить слово «последний». Нет последнего выступления или последнего трюка, есть финальный, заключительный, какой угодно, но только не последний.

— В вашем номере есть один трюк, который заставляет зрителей хвататься за сердце. Я говорю о том моменте, когда Вы держитесь за кольцо на громадной высоте только с помощью мышц шеи, а руки и ноги остаются свободными.

— Вы имеете в виду вис на шее. Мне тоже казалось, что это невозможно. Потом я подумала: как же этот трюк невозможен, если другие его делают? Я попробовала, и теперь этот элемент кажется мне не таким уж сложным. Но, конечно, со стороны он смотрится эффектно.

— А бывали ли случаи, когда вы забывали сделать какой-нибудь трюк во время выступления?

— Да, но это случилось давно, когда я только начинала работать над номером. Просто можно на секунду забыться или засмотреться на зрителей, отвлечься и перепутать последовательность трюков. Но сейчас я настолько отработала выступление, что таких проблем нет.

— Вам не надоедает показывать одну и ту же программу на гастролях?

— Хочется сделать что-то новое. Но нет, не надоедает, ведь зритель всегда разный и воспринимает тебя каждый раз как-то иначе. Я экспериментирую со своим образом, и для меня очередной выход на манеж все-таки чем-то отличается от предыдущего.

— Что вас всегда вдохновляет?

— Эмоции зрителей. Я что-то делаю, пробую новые трюки и слежу, как реагирует на них публика.

— Вы считаете свою работу сложной?

— Всегда сложно учиться чему-то, постигать что-то новое. На первый взгляд кажется, что некоторые вещи нереально выполнить. Когда начинает получаться, ты понимаешь, что все возможно. Тут важно не отступиться от заданной цели. Не получилось один раз — попробуй второй, третий и обязательно добьёшься успехов. Главное — помнить, что пределов нет. Нужно оттачивать номер и никогда не останавливаться на достигнутом.  

 

Елена Потапова

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.

Система Orphus

Важное

Рекомендованное редакцией