Александр Стреляев: «Главное — победа!»

 

Девятнадцатилетний Александр Стреляев сумел в свои годы достичь выдающихся успехов в совершенно разных видах деятельности — музыке и спорте. Победитель международных и всероссийских конкурсов, фестивалей, лауреат премии Президента РФ «Государственная поддержка одаренной молодежи России» (2009, 2010, 2011, 2012 гг.), чемпион России по полноконтактному рукопашному бою, золотой медалист Дельфийских игр стран СНГ в номинации «Саксофон» — и это ещё не полный список его побед. Александр выступал с концертами в Италии, Франции, Сербии, Литве, Армении, Казахстане, Южной Осетии, а также во многих городах России.

— Александр, как вам удалось, несмотря на свои юные годы, достичь серьезных успехов одновременно в спорте и музыке?

— В данный момент я занимаюсь только музыкой, спорт остался, к сожалению, в прошлом. Моя родина — это Пятигорск, Северный Кавказ. А на Кавказе борьба является самым популярным видом спорта. Наверное, поэтому решение родителей укрепить моё здоровье занятиями борьбой не имело альтернативы, и в пятилетнем возрасте я был зачислен в секцию дзюдо. Занятия проходили по три-четыре раза в неделю. Я увлекся, и вскоре понял, что девиз «Главное не победа, а участие» — не про меня. Мне нравилось побеждать, а не просто участвовать в соревнованиях. Первые успехи пришли сначала в Пятигорске, потом в городах Кавказских Минеральных Вод, в Ставропольском крае, а позднее и на российских чемпионатах.

В нашей команде занимались ребята совершенно разных национальностей, из русских было всего два человека, в том числе и я. Между нами не было чувства зависти, деления на «своих» и «чужих». Мы — единая, спортивная команда, вот что было главным. Мы всегда поддерживали друг друга, радовались победам своих товарищей, утешали при поражениях. Тренировки продолжались и в выходные дни: по утрам мы бегали кросс вокруг моей любимой горы Машук. Дистанция составляла порядка десяти километров, и, естественно, у нас было несколько остановок, во время которых мы играли в футбол, пили минеральную воду из источника, общались. Наши родители тоже принимали участие в этих кроссах, многие сдружились, появились общие интересы. Это было очень здорово.

Моя мама по профессии режиссер, она с детства прививала мне интерес к искусству, приобщала к культурным ценностям. Мама хотела, чтобы помимо спорта у меня были и другие интересы, которые помогли бы мне развиваться духовно, предоставили бы мне возможность выбора в дальнейшей самореализации. Я участвовал в конкурсах чтецов, в небольших театральных постановках, даже одно время интересовался математикой и логикой. Все это было увлекательным и трогательным занятием для меня, всегда сопровождалось радостью и маленькими успехами.

 Отец как-то сказал, что ему нравится, как звучит саксофон, и спросил меня, как я отношусь к специфичному голосу этого инструмента. Я понятия даже не имел, как этот саксофон звучит, как он выглядит, но в силу уверенности в то, что плохое моему отцу не понравится, ответил утвердительно. Так как я рос не только чрезвычайно любознательным и энергичным ребёнком, но и часто болел, было решено отправить меня в музыкальную школу для занятий игрой на этом инструменте. В то время в нашей семье были материальные трудности, так что вопрос о приобретении инструмента решился благодаря знакомому моего отца, у которого на чердаке, в старом, запылившемся футляре, лежал мой будущий саксофон.

Изначально занятия на духовом инструменте не вызывали у меня ни восторга, ни чувства радости. Тогда, как и любому ребёнку, мне хотелось играть, гулять, общаться с друзьями. Однако стимул в занятиях я остро почувствовал, когда понял, что игра на инструменте дает мне физическое облегчение, да и похвалы моего преподавателя сыграли в этом не последнюю роль. После первых успехов игры на саксофоне я стал посещать музыкальную школу с удовольствием, ходил туда как на праздник.

В моей широкой детской душе с освоением музыкальной грамоты параллельно продолжал формироваться и спортивный характер. В тринадцать лет я стал чемпионом России по полноконтактному рукопашному бою среди юношей и серебряным призером первенства СНГ в этом же виде спорта. Через некоторое время мой наставник переехал в город Дмитров и стал работать тренером в школе олимпийского резерва «Динамо—Дмитров». Вскоре он позвал меня к себе, и родители, конечно, согласились ради этого на переезд.

— Но в итоге вы выбрали музыкальное направление?

— Все педагоги в Пятигорской музыкальной школе, которую я окончил экстерном, в один голос убеждали меня не оставлять занятий музыкой, говорили, что мне надо профессионально этим заниматься. Да и сам я чувствовал, что музыка — это действительно моё призвание. Как ни тяжело было отцу согласиться с моим выбором, но вопрос был решён в пользу музыки. Решено было поступать в Государственный музыкальный колледж имени Гнесиных. Знакомых в музыкальной столице в тот момент у нас не было, но судьба свела меня с человеком, который, прослушав мою игру, заверил, что я никуда не поступлю, поскольку (кроме музыкальности) не имею никаких профессиональных навыков, да и наличие у меня способностей к этому делу он ставил под вопрос. Он предложил свою далеко не бескорыстную помощь, от которой я отказался. Спасибо этому человеку, многими своими успехами я обязан, как ни странно, именно ему. Встреча с ним оказала огромное влияние на меня, закалила мой характер, и я решил, что когда-нибудь сделаю ему приятное, он обязательно услышит обо мне как о хорошем музыканте. С мамой мы начали искать информацию об учебных заведениях столицы, где преподают этот инструмент. Как выяснилось, играть на саксофоне обучают далеко не в каждом музыкальном учебном заведении столицы. В итоге мы попали на прослушивание к моему второму педагогу, Кравченко Андрею Юрьевичу, который за два года дал мне огромные музыкальные базовые знания и стал для меня настоящим наставником и другом. Благодаря моему педагогу я попал в Международный благотворительный фонд Владимира Спивакова.

И вот уже несколько лет я участвую в программах Благотворительного фонда, благодаря чему и побывал во многих городах России, в Литве, Сербии, играл в детских домах, в колониях для несовершеннолетних преступников, выступал с оркестрами. В каждом своем выступлении я ставлю для себя задачу — с помощью языка музыки дарить людям добро, позитив, делиться своими чувствами и мыслями, с помощью музыкального волшебства улучшить им настроение, мироощущение и мировосприятие. Ни для кого не секрет, что музыка — удивительное искусство, каждый в ней слышит что-то свое.

 Я всё-таки поступил в Гнесинский колледж в класс Друтина Леонида Борисовича и закончил его экстерном за три года. За время своего обучения много гастролировал, трижды становился обладателем медалей различного достоинства на Национальных Дельфийских играх России. В 2010 году выиграл серебро на Дельфийских играх стран СНГ в Армении, а в 2012 году завоевал золотую медаль на открытых Дельфийских играх стран СНГ в Казахстане.

После окончания колледжа я продолжаю познавать искусство игры на саксофоне в Академии музыки имени Гнсиных, у специалиста высшей категории — профессора, Народной артистки России Маргариты Константиновны Шапошниковой.

— Когда вы поступали на музыкальный факультет, сколько человек было на место? И много ли таких, как вы, продолжили свою карьеру?

— Когда я поступал, конкурс был семь человек на место. Неправда, что молодыми людьми моего поколения движут только меркантильные интересы, когда они выбирают свою будущую профессию. Притяжение прекрасного не ослабевает. Но среди моих знакомых есть люди, которые не стали продолжать обучение после окончания училища. Есть музыканты, которые закончили консерваторию, но не работают по профессии. Они уходят в шоу-бизнес или вовсе перестают играть. У меня была знакомая саксофонистка, играла, старалась, но не стала продолжать карьеру. Музыкант всегда может найти какое-то ответвление от той деятельности, которой он посвятил продолжительный отрезок времени, в этом нет ничего страшного, интересы у человека со временем могут меняться.

— Что нужно делать, чтобы удержаться в этой профессии?

— Нужно работать, профес­сионально расти, накапливать опыт, находить время для выступлений, даже если ты учишься. К сожалению, многие ребята не могут устроиться после учёбы на работу, не имея опыта концертной деятельности, участия в конкурсах. Знакомства тоже сами по себе не появляются, для этого нужно постоянно находиться в орбите музыкальных профессионалов, быть в курсе событий музыкального мира и, конечно, много работать.

На момент моего поступления в Академию я был знаком со многими известными музыкантами и преподавателями. Но, несмотря на то, что мои возможности и профессиональный уровень были отмечены некоторыми успехами, я не был уверен в том, что поступлю в Академию. Однако твердо знал, что в любом случае найду себе рабочее место и применение своим профессиональным навыкам. Ещё будучи студентом колледжа, я преподавал в музыкальной школе, выступал от Московской филармонии в лекториях, участвовал в некоторых музыкальных проектах.

 Три года назад меня приглашали учиться во Францию. Я приехал в Лионскую консерваторию, где познакомился с профессором, который совершенно безвозмездно занимался со мной в свое личное время на протяжении недели. Он сказал: «Если соберёшься поступать сюда, то приезжай, я знаю, как ты играешь, можешь приходить без экзаменов, сразу на высший уровень». Но я решил, что мне будет полезнее учиться на родине, в России, у наших лучших педагогов. Моим профессором стала сама Маргарита Константиновна Шапошникова — основоположница академического саксофона в нашей стране. Она — великий профессионал в своём деле, а её студенты входят в число лучших молодых саксофонистов нашего времени.

— Какие вступительные экзамены вы сдавали?

— Первый экзамен — специальность, игра на инструменте. В неё входят исполнение гамм, упражнений, этюдов, сольной программы, коллоквиум. Нам задавали один вопрос, касающийся музыки, и вопрос на общее развитие. Следующий экзамен — сольфеджио, он проходил в два этапа — диктант (когда наигрывается мелодия, и ее нужно записать нотами) и устная форма (пение музыкальных фрагментов, интервалов, аккордов). После сольфеджио идёт гармония — решение теоретических задач. Также сдавали экзамены по русскому языку и литературе.

— Видно, что общественная среда и окружение на вас сильно повлияли. А что было бы, если бы вы родились в другой семье, в другом городе, в другом обществе?

— А что было бы, если бы я родился в другой семье? Вы прекрасно знаете, что история не имеет сослагательного наклонения. Тем не менее.

Советский философ, мыслитель Э.В. Ильенков сказал: «Хотите, чтобы человек стал личностью? Тогда поставьте его с самого начала — с детства — в такие взаимоотношения со всеми другими людьми, внутри которых он не только мог бы, но и вынужден был бы стать личностью».

Для меня моя семья, мои родители сделали ровно столько, о чем говорит философ, и еще много всего того, что могут сделать только любящие родители. Я им несказанно благодарен. По жизни мне несколько раз приходилось менять общественную среду, причем кардинально, переходить из одной культуры в другую, менять города, менять род деятельности, заниматься днём в общеобразовательной и музыкальной школах, а вечером идти в спортивный зал и сражаться на татами со своими соперниками. Это закаляет характер, вырабатывает «бойцовские» качества. Сейчас, повзрослев, я понимаю, что в любом месте можно «вырастить из себя человека», добиться успеха и уважения. Для этого нужно отчетливо видеть свою цель, работать на неё, следовать ей, при этом оставаться в гармонии с собственными морально-нравственными принципами.

— Вы выступали во многих городах России, за рубежом. Какой у вас репертуар?

— Мои сольные концерты проходят в одно или два отделения, в зависимости от формата мероприятия. Репертуар включает в себя музыку различных эпох и жанров, стилей и направлений, я выбираю его исходя из многих нюансов и, конечно же, тематики концерта.

К сожалению, не хватает качественной современной музыки. Сегодня многие, кто хоть что-то понимает в нотной грамоте, начинают писать музыку и называют себя громким словом — композитор. Иногда композиторами называются и те люди, которым даже названия нот неизвестны. Они берут определенные компьютерные программы, крутят в хаотичном порядке джойстики, и получается нечто совершенно бессмысленное, безобразное. Затем нажимается клавиша, которая автоматически все это преобразовывает в нотный текст, включается принтер, а на следующий день это «произведение» включается в программу очередного фестиваля современной музыки. Нужно грамотно расставлять приоритеты и исполнять то, что вызывает в людях положительные эмоции, чувства и мысли, а не то, что, кроме раздражения и гнева, вызывает просто желание побыстрее уйти с концерта.

— Как публика воспринимает вашу музыку в России и за рубежом?

— В России играть сложно, особенно если это камерный концерт, с небольшим количеством людей в зале. Но если ты и твоя игра пришлись по душе публике, если ты попал с ней в один резонанс и звучишь на уровне души, то лучше и благодарнее нашей российской публики нет никакой другой.

— Где вы выступали во время гастролей по Италии и Франции?

— Четыре концерта проводили в музеях, играл в посольстве, а также на открытой площадке. Во Франции я выступал в мэрии, а в Литве — в Филармонии.

— Я знаю, что вы выступали в Кремле.

— В Кремле выступал несколько раз. Последний раз играл от Благотворительного фонда Спивакова, когда меня выдвинули на стипендию этого фонда. Концерт проходил в Оружейной палате. До этого были выступления в Кремлевском дворце. Играл в зале им. Чайковского и зале им. Рахманинова Московской консерватории, Доме музыки, Доме композиторов. Недавно прошел мой сольный концерт в Московской филармонии. В одном только декабре я участвовал, по меньшей мере, в пятнадцати различных концертах — как сольно, так и в составе ансамблей и оркестров.

— Каким вы себя видите в будущем?

— Музыка — это моё всё, но у меня есть и другие увлечения: экстремальные виды спорта — виндсёрфинг, горные лыжи, путешествия. Очень люблю водить автомобиль, читать, увлекаюсь философией Ницше. В дальнейшем я планирую продолжать играть как сольно, так и в составе квартета саксофонов, с которым мы уже на протяжении пяти лет играем разную музыку —как современную, так и классическую, участвуем в записи музыки к фильмам, записываем диски. Если у меня хватит сил и способностей, получится собрать волю в кулак и «не покладая рук» работать, то я стану дирижером. Такое служение музыке по мне, по моему характеру, по моему темпераменту. Я люблю музыку, тонко чувствую мелодию, хочу нести её прекрасное звучание людям и делать их хотя бы на своих концертах счастливыми. Единственное ограничение — это скудный репертуар саксофона. Ведь такие великие композиторы, как Бах, Моцарт, Чайковский, Бетховен не писали для этого инструмента. На саксофоне играют только переложения музыки этих авторов, а как хочется сыграть их произведения, при этом сохраняя изначальный смысл и звучание великих творений. Для себя я вижу только один способ это сделать — стать дирижером.  

 

Лилия Варюхина